Участие педагога и психолога в уголовном судопроизводстве по законодательству России и Туркменистана (Тетюев С.В.)
(“Российская юстиция”, 2013, N 5)
Информация о публикации
Тетюев С.В. Участие педагога и психолога в уголовном судопроизводстве по законодательству России и Туркменистана // Российская юстиция. 2013.
N 5. С. 33 – 37.
УЧАСТИЕ ПЕДАГОГА И ПСИХОЛОГА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИИ И ТУРКМЕНИСТАНА
С.В. ТЕТЮЕВ
Тетюев С.В., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права Уральского филиала Российской академии правосудия.
В статье проводится сравнительно-правовой анализ норм УПК России и УПК Туркменистана, регламентирующих участие педагога и психолога в допросе и иных следственных действиях, и обосновываются предложения по их совершенствованию.
Ключевые слова: педагог, психолог, допрос, несовершеннолетний, уголовное судопроизводство.
The article contains a comparative legal analysis of the norms of the Criminal Procedure Code of Russia and the Criminal Procedure Code of Turkmenistan, regulating the participation of a pedagogue and a psychologist in the interrogation and other investigative actions, and substantiated proposals on their improvement.
Доктриной уголовно-процессуального права участие педагога (психолога) в следственных действиях традиционно рассматривается как одна из дополнительных гарантий прав несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства (подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, потерпевших, свидетелей). Но хотя первые упоминания о педагоге встречаются еще в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года в редакции Закона от 2 июня 1897 г., теория участия педагога (психолога) в уголовном судопроизводстве до сих пор (а прошло уже более ста лет) относится к числу слабо разработанных в отечественной процессуальной науке. По-прежнему дискуссионными и, следовательно, и актуальными являются вопросы о правовом статусе педагога (психолога), предъявляемых к нему требованиях, его роли в следственно-судебных действиях и др.
Учитывая, что сравнительно-правовой метод исследования, как справедливо отмечают ученые-правоведы, помогает глубже и разностороннее анализировать отдельные аспекты элементов национальной правовой системы, выявлять и изучать их позитивные и негативные особенности и черты, ранее на страницах периодических правовых изданий мы уже сравнивали нормативную регламентацию участия педагога (психолога) в уголовном судопроизводстве России и Азербайджана, Белоруссии, Казахстана, Узбекистана, Украины. В рамках настоящей статьи проанализируем соответствующие положения УПК Туркменистана от 18 апреля 2009 г., введенного в действие с 1 июля 2009 г., сопоставив их с УПК России.
Российское уголовно-процессуальное законодательство не содержит однозначного ответа на вопрос о правовом статусе педагога (психолога). Мнения ученых также разделись: одни считают, что педагог обладает в уголовном судопроизводстве статусом такого участника, как специалист; другие полагают, что педагог (психолог) должен быть признан самостоятельным участником уголовного судопроизводства, обладающим статусом, отличным от статуса специалиста. И для второго вывода, который мы поддерживаем, есть все необходимые законодательные предпосылки. Во-первых, права педагога (психолога), участвующего в допросе несовершеннолетнего, указываются в тех статьях УПК РФ, которые регулируют производство данного следственного действия (ст. ст.
280, 425). Если бы педагог являлся специалистом в уголовно-процессуальном смысле, перечисление его прав в отдельных статьях (при наличии в Кодексе ст. 58, которая определяет права специалиста и распространяется на всех специалистов независимо от отраслей научного знания) было бы излишним.
Во-вторых, и это самое главное, УПК РФ определяет специалиста как лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию (ч. 1 ст. 58). Как следует из данной нормы, функции специалиста в современном уголовном процессе достаточно разнообразны, но ни одной из них не охватывается роль педагога (психолога), которую он выполняет как сведущее лицо, участвующее в допросе несовершеннолетнего и иных следственных действиях. Например, для того чтобы деятельность специалиста по разъяснению вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, носила процессуальный характер, необходимы его допрос либо заключение (ч. ч. 3, 4 ст.
80 УПК РФ), т.е., иными словами, получить показания или заключение педагога (психолога) в рамках допроса несовершеннолетнего невозможно, поскольку данное следственное действие – способ собирания таких доказательств, как показания допрашиваемого участника. Также по этим причинам педагог, участвуя в допросе, не может оказывать имеющее процессуальное значение содействие в постановке вопросов эксперту в связи с тем, что эта помощь должна оказываться в рамках другого процессуального действия – назначение экспертизы.
Из перечисленных в ч. 1 ст. 58 УПК РФ задач специалиста остается содействие в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов дела. Но и это не имеет отношения к педагогу (психологу), участвующему в допросе несовершеннолетнего, поскольку он не является техническим помощником следователя, осуществляющим “поиск и обнаружение невидимых и слабовидимых следов, иных доказательств, применение различных научно-технических средств, изготовление слепков, оттисков, иных приложений к протоколу и др.” <1>, а показания, получаемые с участием педагога, не относятся к предметам и документам, упомянутым в ч. 1 ст. 58 УПК РФ. Ранее мы уже неоднократно писали о том, что задачей педагога (психолога) в допросе является помощь следователю, дознавателю и суду в определении с учетом возрастных (прежде всего психологических) особенностей подростка последовательности и формы постановки вопросов, оптимальной продолжительности допроса, выборе правильного стиля допроса с точки зрения педагогики, установлении психологического контакта с допрашиваемым и т.д., чтобы получить от несовершеннолетнего полные и достоверные показания.
И нет необходимости возлагать на педагога (психолога) выполнение не свойственных ему задач, как это иногда встречается в научной литературе, – защиту прав и законных интересов несовершеннолетних, обеспечение законности допроса, определение тактики допроса и т.д. Это задачи защитника, законного представителя, следователя (дознавателя), но не педагога (психолога).
<1> Орлов Ю. Специалист – это сведущее лицо, не заинтересованное в исходе дела // Российская юстиция. 2003. N 4. С. 36.
В то же время участие педагога в допросе призвано оградить несовершеннолетнего от недопустимых с точки зрения педагогики и психологии воздействия, обращения, методов ведения допроса. И в этом смысле можно говорить, что педагог (психолог) выполняет “правозащитную” (по терминологии С.А. Шейфера) <2> функцию. Как отмечал Г.М.
Миньковский, знание педагогом теории психологии и педагогики позволит в случае необходимости своевременно “предостеречь следователя от применения неверных приемов допроса” <3>.
<2> См.: Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. М., 2001.
С. 150.
<3> См.: Миньковский Г.М. Особенности расследования и судебного разбирательства дел о несовершеннолетних. М., 1959.
С. 119.
Согласно ч. 1 ст. 97 УПК Туркменистана в качестве специалиста для участия в следственных и судебных действиях может быть вызвано не заинтересованное в деле лицо, обладающее специальными знаниями, необходимыми для оказания содействия в сборе, исследовании и закреплении доказательств, а также применении технических средств. Если учесть, что цель допроса – получение показаний, т.е. сбор доказательств, то можно предположить, что педагог “вписывается” в понятие специалиста, данное туркменским законодателем, и какая-либо неопределенность с процессуальным статусом педагога у них отсутствует.
К тому же в ч. 1 ст. 97 УПК Туркменистана есть прямое указание на то, что в качестве специалиста могут быть вызваны врач, педагог и другие лица.
Однако это предположение опровергается сопоставлением данных норм с другими нормами УПК Туркменистана, регламентирующими участие специалиста и педагога (психолога) в уголовном процессе, и их системным анализом. Так, специалист в соответствии с п. п. 4, 5 ч. 1 ст. 98 УПК Туркменистана имеет право обращать внимание участников следственного или судебного действия на обстоятельства, связанные с его действиями при обнаружении, закреплении и изъятии доказательств, а также делать подлежащие занесению в протокол заявления, связанные с обнаружением, закреплением и изъятием доказательств. Согласно п. п. 2, 3 ч. 2 ст.
98 УПК Туркменистана специалист обязан участвовать в производстве следственных действий и в судебном разбирательстве, используя специальные знания, навыки и научно-технические средства для обнаружения, закрепления и изъятия доказательств, и давать пояснения по поводу выполняемых им действий. По нашему мнению, данные нормы не позволяют отождествлять педагога (психолога) и специалиста, которого приведенные права и обязанности характеризуют как технического помощника следователя, о чем было сказано ранее, и не более того.
Перечисление в других статьях УПК (ч. 3 ст. 254, ч. 1 ст. 394, ч. 2 ст.
515) прав педагога (психолога), являющегося, по мысли законодателя Туркменистана, специалистом, права и обязанности которого сформулированы в ст. 98 УПК, можно квалифицировать как несовершенство законодательной техники либо как особое отношение туркменского законодателя к педагогу, стремление подчеркнуть его особый статус среди иных специалистов. Но, строго говоря, оно является излишним и нарушает законы логики.
УПК Туркменистана, в отличие от УПК России, закрепляет требования к педагогам и иным специалистам: наличие соответствующих образования, специальности и опыта (ч. 1 ст. 97), что, безусловно, заслуживает положительной оценки.
На наш взгляд, педагог (психолог) должен не только обладать знаниями в области педагогики и психологии, но и иметь опыт работы с несовершеннолетними той возрастной группы, к которой принадлежит допрашиваемое лицо.
УПК России предусматривает участие педагога (психолога) только в одном следственном действии – допросе несовершеннолетних. Между тем участие педагога (психолога) важно и в других следственных действиях (очная ставка, предъявление для опознания, проверка показаний на месте и т.д.). Как справедливо отмечается в научной литературе, участие подростка в них таково же, что и в допросе, т.е. заключается в даче им определенного рода показаний, в ответах на поставленные вопросы. Все эти действия содержат в себе элементы допроса и, следовательно, должны производиться по правилам, установленным для допроса <4>.
Поэтому мы считаем, что использование помощи педагога (психолога) должно стать обязательным условием производства следственных действий с участием несовершеннолетних, особенно вербальных.
<4> См.: Филиппенков Г., Лазарева В. Участие педагога в уголовном процессе // Советская юстиция. 1982. N 6. С. 15.
Вероятно, руководствуясь аналогичными соображениями, законодатель Туркменистана не стал ограничиваться только допросом, закрепив в ст. 514 УПК обязательное участие педагога или психолога при производстве процессуальных действий с участием несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, не достигшего 16-летнего возраста, а также достигшего этого возраста, но имеющего признаки отсталости в психическом развитии. В остальных случаях педагог или психолог могут быть допущены к участию в деле по усмотрению дознавателя, следователя, прокурора, суда либо по ходатайству адвоката, законного представителя. Без сомнения, нормы данной статьи по своему содержанию являются более прогрессивными, чем, например, нормы ст.
425 УПК России, устанавливающие обязательное участие педагога (психолога) только в допросе несовершеннолетнего правонарушителя. И тем не менее позицию туркменского законодателя в этом вопросе нельзя признать полностью последовательной и справедливой, если учесть, что из всего многообразия следственных действий, участниками которых могут стать несовершеннолетние с процессуальным статусом свидетеля или потерпевшего, обязательное участие педагога он предусматривает только в их допросах. Возникают вопросы, ответы на которые очевидны: чем, кроме процессуального положения, отличаются несовершеннолетние подозреваемые, обвиняемые, подсудимые и несовершеннолетние свидетели, потерпевшие?
Разве помощь педагога не нужна при проведении таких следственных действий с участием несовершеннолетних свидетелей (потерпевших), как очная ставка, предъявление для опознания, следственный эксперимент и др.?
Законодатели сравниваемых стран по-разному регламентируют участие педагога (психолога) в допросе несовершеннолетних и иных следственных действиях в зависимости от их процессуального статуса, возраста и даже здоровья.
Так, в России допрос потерпевшего или свидетеля в возрасте до 14 лет, а по усмотрению следователя (суда) и допрос потерпевшего и свидетеля в возрасте от 14 до 18 лет проводятся с участием педагога (ч. 1 ст. 191, ч. 1 ст. 280 УПК России).
Допрос несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, имеющих физические и психические недостатки, проводится во всех случаях в присутствии педагога, но только в суде (ч. 1 ст. 280 УПК России).
Представляется, что данная норма должна применяться по аналогии закона и в досудебном производстве.
В Туркменистане, как и в России, участие педагога является обязательным в допросе свидетеля (потерпевшего), не достигшего 14-летнего возраста (ч. 1 ст. 254, ч. 1 ст. 394 УПК Туркменистана). Однако факультативные случаи участия педагога в этом следственном действии (т.е. определяемые усмотрением следователя и суда) ограничиваются шестнадцатью годами, что в наименьшей степени, по сравнению с нашей страной, соответствует интересам указанных участников уголовного судопроизводства.
При этом ни УПК России, ни УПК Туркменистана, к сожалению, не предусматривают участие в допросах несовершеннолетних свидетелей (потерпевших) психологов, нормативно закрепляя возможность их участия (в качестве альтернативы педагогу) только в допросах несовершеннолетних правонарушителей.
В России участие педагога (психолога) обязательно в допросе несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), не достигшего возраста 16 лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии (ч. 3 ст. 425 УПК). Аналогичные правила действуют и в Туркменистане. Поэтому законодателям обеих стран нужно адресовать вопрос: почему участие педагога в допросе несовершеннолетнего правонарушителя в возрасте от 14 до 16 лет обязательно, а в допросе несовершеннолетнего свидетеля (потерпевшего) того же возраста не обязательно?
Отличаются они только процессуальным статусом, который никак не может повлиять на их возрастные (прежде всего физиологические и социально-психологические) особенности, помочь правильно учесть которые при производстве следственного действия педагог (психолог) прежде всего и призван.
Не слишком удачной, на наш взгляд, является регламентация в УПК Туркменистана использования педагогических и психологических знаний в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого. С одной стороны, в Кодексе содержится ст. 514 “Участие педагога и психолога”, суть которой была приведена ранее и в которой речь идет о любых процессуальных действиях. Но с другой – согласно ст. ст.
255, 256 УПК Туркменистана, которые содержат специальные (по отношению к ст. 514 УПК) нормы, регламентирующие только допрос несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, педагог может участвовать по усмотрению следователя, а психолог в этих нормах вообще не упоминается. Только о педагоге говорится и в ст.
512 “Порядок допроса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого” УПК Туркменистана.
Представляется, что неупоминание психолога в вышеуказанных специальных нормах следует расценивать как недостаток законодательной техники, который не должен препятствовать приглашению на допрос психолога (вместо педагога), если по мнению правоприменителя использование психологических знаний будет более эффективным (например, при наличии у подростка признаков отставания в психическом развитии, психологической неустойчивости, акцентуаций характера).
Что касается противоречия между ч. 5 ст. 256 и ст. 514 УПК Туркменистана, предусматривающими одновременно необязательность и обязательность участия педагога в допросе несовершеннолетнего правонарушителя соответственно, мы полагаем необходимым обеспечивать участие педагога или психолога в этом следственном действии во всех случаях, предусмотренных ст. 514 УПК Туркменистана, вне зависимости от усмотрения следователя. Аналогичное мнение высказано А.В.
Смирновым и К.Б. Калиновским, отмечающими, что по усмотрению следователя педагог приглашается в иных, кроме перечисленных в ст. 514 УПК, случаях <5>. Такой подход в большей степени соответствует провозглашенному на международно-правовом уровне принципу повышенной охраны интересов несовершеннолетних, находящихся в конфликте с законом.
В целях устранения существующего противоречия ч. 5 ст. 256 УПК Туркменистана необходимо привести в соответствие со ст. 514 либо вовсе исключить эту часть, поскольку вполне будет достаточно ст.
514 УПК Туркменистана, перечисляющей обязательные и факультативные случаи участия педагога (психолога) в любых следственных действиях, к которым, безусловно, относится и допрос несовершеннолетнего правонарушителя.
<5> См.: Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Туркменистана (постатейный) / Под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. Ашхабад, 2012.
С. 347.
В России в зависимости от процессуального статуса несовершеннолетних участников и стадии уголовного судопроизводства, в которой проводится их допрос, различаются не только случаи участия педагога и психолога в этом следственном действии, но и объем и содержание их правомочий. Например, права педагога, участвующего в допросе несовершеннолетнего потерпевшего (свидетеля) в стадии предварительного расследования, в УПК России вообще не обозначены, а в судебном разбирательстве он может с разрешения председательствующего задавать вопросы несовершеннолетнему (ч. 3 ст. 280 УПК России) и по окончании допроса покинуть зал судебного заседания (ч. 7 ст.
280 УПК России). Участвуя в допросе несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), педагог или психолог вправе с разрешения следователя (дознавателя) задавать вопросы несовершеннолетнему, а по окончании допроса знакомиться с протоколом допроса и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в нем записей (ч. 5 ст.
425 УПК России).
Регламентация прав педагога и психолога в УПК Туркменистана также вызывает неоднозначную оценку. Особенности допроса несовершеннолетнего свидетеля (потерпевшего) на следствии и в суде закреплены в разных статьях. Буквальное толкование ч. 3 ст. 254 УПК Туркменистана, к сожалению, позволяет сделать вывод о том, что педагог, участвующий в допросе свидетеля (потерпевшего) старше 14 лет, вообще не обладает какими-либо правами, поскольку разъяснять право делать подлежащие занесению в протокол замечания о нарушении прав и законных интересов допрашиваемого и задавать вопросы допрашиваемому следователь обязан только педагогу, участвующему в допросе свидетеля или потерпевшего, который не достиг возраста 14 лет.
Да и в состоянии ли педагог, являющийся “иным” участником уголовного судопроизводства, выполняющий вспомогательную процессуальную функцию – оказание содействия правосудию, не имеющий юридического образования, делать замечания о нарушении прав и законных интересов несовершеннолетнего? Ведь в первую очередь здесь имеются в виду процессуальные права подростка, знать которые педагог и не обязан.
При допросе несовершеннолетнего свидетеля (потерпевшего) в суде педагог как в случаях обязательного (до 14 лет), так и в случаях факультативного (от 14 до 16 лет по усмотрению суда) участия в этом процессуальном действии наделяется только одним правом – с разрешения суда задавать вопросы допрашиваемому (ч. 1 ст. 394 УПК Туркменистана).
Какие-либо замечания он, видимо, уже делать не вправе.
Наряду с указанными нормами в туркменском УПК есть ст. 515 “Права законного представителя несовершеннолетнего, педагога и психолога”, согласно которой педагог (психолог) вправе:
1) с разрешения следователя, суда задавать вопросы несовершеннолетнему подозреваемому, обвиняемому;
2) по окончании процессуальных действий знакомиться с протоколами следственных действий или судебного разбирательства, на которых лично присутствовал, и делать замечания об их правильности и полноте;
3) по усмотрению следователя, суда знакомиться с материалами, характеризующими несовершеннолетнего.
Последнее из перечисленных прав педагога видится нам достаточно перспективным. Его реализация особенно важна для педагога (психолога), не знакомого с подростком, когда по тактическим соображениям в допросе несовершеннолетнего целесообразно участие именно такого педагога (психолога). В частности, педагог (психолог), ознакомившись с необходимыми материалами дела, может оказать содействие следователю (дознавателю) и суду в установлении психологического контакта с несовершеннолетним, а также акцентировать внимание допрашивающего лица на тех особенностях личности, которые могут затруднить процесс получения показаний от подростка либо учет которых при определении тактики допроса, наоборот, может сделать этот процесс более эффективным и результативным.
Ознакомление педагога (психолога) с материалами дела должно привносить в его поведение больше “полезной” активности, которой зачастую так не хватает педагогам и психологам, участвующим в допросах несовершеннолетних.
И хотя ст. 515 УПК Туркменистана с учетом ее содержания и места в Кодексе (а расположена она в гл. 49 “Производство по делам о преступлениях несовершеннолетних”) ориентирована прежде всего на следственные действия с участием несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, ее нормы следует применять по аналогии и к допросу несовершеннолетних свидетелей (потерпевших).
Однако наилучший, по нашему мнению, вариант – объединить в одну статью разбросанные по УПК Туркменистана нормы, регламентирующие участие педагога (психолога) в следственных действиях, включая их права и обязанности.
В заключение констатируем, что ни российский законодатель, ни туркменский законодатель, как показал проведенный сравнительно-правовой анализ, единообразно не определяют случаи и правила участия педагогов (психологов) в допросе несовершеннолетних, обладающих различным процессуальным статусом, и в иных следственных действиях. Эти правила, равно как и права педагога (психолога), различаются также в зависимости от стадии уголовного судопроизводства, в рамках которой производится допрос, и от возраста, которого достиг несовершеннолетний к моменту участия в следственном действии. На наш взгляд, такие двойные (а то и тройные) стандарты недопустимы. Поэтому законодателям обеих стран есть о чем задуматься.
Нормы, регламентирующие участие педагога (психолога) в уголовном процессе, необходимо унифицировать таким образом, чтобы они в максимальной степени соответствовали интересам всех несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства.