Отзыв об автореферате диссертации С.В. Сурменевой “Участие психолога в стадии предварительного расследования”
(Тетюев С.В.)
(“Вопросы ювенальной юстиции”, 2010, N 1)
Информация о публикации
Тетюев С.В. Отзыв об автореферате диссертации С.В. Сурменевой “Участие психолога в стадии предварительного расследования” // Вопросы ювенальной юстиции. 2010.
N 1. С. 20 – 22.
ОТЗЫВ ОБ АВТОРЕФЕРАТЕ ДИССЕРТАЦИИ С.В. СУРМЕНЕВОЙ “УЧАСТИЕ ПСИХОЛОГА В СТАДИИ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ” <1>
С.В. ТЕТЮЕВ
——————————–
<1> Сурменева С.В. Участие психолога в стадии предварительного расследования: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2009.
24 с. Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте Южно-Уральского государственного университета: www.susu.ac.ru.
Тетюев С.В., доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Южно-Уральского государственного университета, кандидат юридических наук, г. Челябинск.
Диссертация “Участие психолога в стадии предварительного расследования”, выполненная С.В. Сурменевой на кафедре уголовного процесса и криминалистики Южно-Уральского государственного университета под руководством доктора юридических наук, профессора Л.В. Виницкого, представлена на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 – уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность.
Вопросы использования в уголовном судопроизводстве специальных знаний в области психологии не теряют своей актуальности на протяжении нескольких десятилетий, поскольку их применение в уголовно-процессуальной деятельности способствует эффективному решению задач, стоящих перед участниками уголовного судопроизводства. Многообразие отношений, складывающихся в процессе расследования преступлений, обусловливает многообразие форм использования специальных психологических знаний, однако зачастую исследователи ограничиваются подробным анализом только двух процессуальных форм – судебно-психологической экспертизы и участия психолога в допросах несовершеннолетних. Различные непроцессуальные формы использования психологических знаний в уголовном судопроизводстве не получают от исследователей-процессуалистов должного внимания.
Необходимость дальнейшего развития теории участия психолога в процессуальных действиях, а также совершенствования законодательства, регламентирующего эти вопросы, предопределяет безусловную актуальность диссертационного исследования, проведенного С.В. Сурменевой.
Научная новизна работы заключается в комплексном исследовании вопросов использования специальных психологических знаний в стадии предварительного расследования на основе анализа существующих теоретических разработок, действующего законодательства и обширного эмпирического материала. На защиту вынесено восемь положений, в которых прежде всего и выражается научная новизна кандидатской диссертации.
Эмпирическая база исследования достаточно репрезентативна, она включает в себя материалы 450 уголовных дел, рассмотренных судами Челябинской области в 2003 – 2008 гг., 185 заключений экспертов-психологов, 80 заключений и консультативных справок специалистов-психологов, результаты анкетирования 112 следователей (с. 7 – 8 автореферата).
Структура работы логически последовательна и способствует решению задач, поставленных соискателем. Работа состоит из введения, трех глав (семи параграфов), заключения, библиографии и приложений.
В рецензируемом автореферате содержится ряд положений, которые могут представлять несомненный интерес для юридической общественности. Так, в первом положении, выносимом на защиту, С.В. Сурменева отмечает, что психолог обладает процессуальным статусом специалиста. И хотя мы придерживаемся мнения о том, что не каждое лицо, обладающее психологическими знаниями и участвующее в процессуальных действиях, обладает статусом этого участника, нужно отдать должное автору за четкую логику в обосновании данного положения. Для того чтобы психолога рассматривать в качестве специалиста, необходимо внести в УПК РФ как минимум два изменения: 1) уточнить понятие специалиста, содержащееся в ч. 1 ст.
58 УПК РФ, указав, что он может привлекаться для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии не только предметов и документов, но и доказательств в целом (без перечисления их видов); 2) дополнить ст. 58 УПК РФ нормой о том, что привлекаемые в уголовное судопроизводство психолог и педагог также являются специалистами, как это сделано, например, в УПК Республики Беларусь, УПК Республики Казахстан, УПК Республики Узбекистан. Именно данные предложения и высказываются на с. 8 автореферата. Их реализация упрочит позиции тех исследователей, которые причисляют психологов к специалистам в уголовно-процессуальном смысле, в том числе и С.В.
Сурменевой.
В третьем положении, выносимом на защиту, диссертант предлагает авторское определение психологических знаний в уголовном процессе как знаний о закономерностях и особенностях психической деятельности человека, в том числе имеющих юридическое значение, полученных в процессе профессионального обучения и практического опыта работы и используемых при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в порядке, установленном нормами уголовно-процессуального закона, либо в непроцессуальной форме (с. 9, 14 автореферата). Данное определение в целом вписывается в общепризнанное понятие специальных знаний в уголовном процессе и видится достаточно обоснованным.
В четвертом положении, выносимом на защиту, С.В. Сурменева классифицирует формы участия психолога в уголовном процессе по различным основаниям (с. 9 – 10, 18 – 19 автореферата). Несмотря на то что любая классификация в определенной степени носит условный характер, классификация, предложенная соискателем, представляет попытку систематизировать разнообразные формы использования психологических знаний в уголовном судопроизводстве, хотя и не все предложенные автором классификационные критерии являются удачными.
Например, одной из частных форм использования специальных психологических знаний называется их использование в расследовании уголовных дел с участием лиц, страдающих физическими или психическими недостатками (с. 10 автореферата). Но ведь эта “частная форма” может включать в себя все формы, которые С.В. Сурменева относит к “общим” (судебная экспертиза, допрос эксперта-психолога, участие психолога в следственных действиях, консультативная деятельность специалиста-психолога и т.д.). Кроме того, в процессе расследования уголовных дел с участием лиц, страдающих физическими или психическими недостатками, могут применяться не только психологические, но и медицинские, психиатрические и иные специальные знания.
Данные обстоятельства требуют от автора более четкого обоснования критерия, закладываемого в основание разделения форм использования психологических знаний на общие и частные. Если говорить о частных формах как “формах участия психолога, которые свойственны только ему как лицу, обладающему специальными психологическими знаниями” (с. 16 автореферата), то выделяемые частные формы нельзя не соотносить с общими формами.
По нашему мнению, частные формы должны отражать специфику общих форм применительно к психологическим знаниям.
Безусловным достоинством рецензируемой работы является то, что автор не ограничился исследованием вопросов участия психолога применительно к производству по уголовным делам с участием несовершеннолетних (как это часто бывает), обосновав необходимость его привлечения к расследованию иных уголовных дел и охарактеризовав некоторые возможные направления использования психологических знаний в этих случаях (например, составление психологического портрета разыскиваемого преступника, участие психолога в осмотре места происшествия – с. 13, 20 автореферата).
Заслуживают дальнейшего обсуждения положения, характеризующие использование психологических знаний до возбуждения уголовного дела (с. 18 – 19 автореферата). Не останавливаясь на других несомненных положительных аспектах проведенного исследования, выскажем несколько замечаний к содержанию автореферата.
- Выводы диссертанта, изложенные на с. 13 – 14 автореферата, противоречат первому положению, вынесенному на защиту. Утверждение о том, что “психолог как участник уголовного судопроизводства обладает статусом специалиста” (с. 8 автореферата), не согласуется с такими умозаключениями автора, как “психолог является участником уголовного судопроизводства, несмотря на то, что он не указан в законе в качестве такового”, “психолог имеет особый процессуальный статус”, “психолог как участник уголовного судопроизводства обладает специальными знаниями в области психологии, что отличает его от свидетеля и понятого и ставит в один ряд с экспертом и специалистом”, “к лицам, обладающим специальными знаниями, относятся эксперт, специалист, а также педагог и психолог, чей статус в законе не определен”.
Последние аргументы были бы уместны только в том случае, если бы С.В. Сурменева считала психолога самостоятельным (отличным от специалиста) участником уголовного судопроизводства. Но поскольку, по ее мнению, психолог – это специалист, то нужно исходить из того, что процессуальный статус специалиста, определенный в первую очередь ст.
58 УПК РФ, полностью распространяется и на психолога.
- Спорным представляется вывод соискателя о том, что специалист приобретает свой статус с момента разъяснения ему прав и обязанностей и предупреждения его об уголовной ответственности (с. 14 автореферата). Если от следователя поступило требование к руководителю соответствующего учреждения о вызове специалиста, то получается, что у сведущего лица еще нет обязанности явиться по вызову и нет ответственности за неявку, раз до момента разъяснения прав и обязанностей, скажем, в начале следственного действия оно, по мнению С.В. Сурменевой, не является специалистом в уголовно-процессуальном смысле.
При таких условиях следователь может просто не дождаться некоторых “специалистов” (например, школьных учителей и психологов, которые чаще всего приглашаются в качестве педагогов и психологов на допросы несовершеннолетних).
- Вызывает сомнение целесообразность разграничения в рамках общих форм использования психологических знаний консультативной деятельности специалиста и получения заключения и показаний специалиста (с. 9, 16 автореферата). По крайней мере диссертант не приводит четких различий между названными формами.
Более того, С.В. Сурменева сама признает, что заключение и показания специалиста могут быть результатами консультативной деятельности специалиста (с. 16 автореферата).
Представляется, что наиболее оптимальным является выделение такой формы, как справочно-консультационная деятельность, которая может быть и процессуальной, и непроцессуальной, при этом процессуальная справочно-консультационная деятельность может осуществляться посредством получения заключения или показаний специалиста-психолога.
Кроме того, диссертант в качестве примера консультативной деятельности специалиста, осуществляемой в процессуальной форме, приводит ч. 1 ст. 191 УПК РФ, которая регламентирует участие педагога в допросе несовершеннолетнего свидетеля (потерпевшего). Тогда возникает обоснованный вопрос: в чем состоит сущность участия педагога (психолога) в допросе (он консультирует или оказывает содействие в получении доказательств?) и чем консультативная деятельность специалиста (в контексте приведенного автором примера) отличается от другой “общей формы” использования психологических знаний, которую С.В. Сурменева именует непосредственным участием специалиста в следственных действиях (с.
16 автореферата)?
- По мнению диссертанта, основной целью привлечения психолога при расследовании уголовных дел с участием несовершеннолетних является оказание им психологической помощи (с. 11 автореферата). При этом на с. 22 автореферата отмечается, что психологическая помощь заключается в создании психологического комфорта и стабилизации состояния несовершеннолетнего в условиях предварительного расследования, а также в правильном отражении следователем получаемой от несовершеннолетнего информации в протоколах следственных действий. Выходит, что помощь оказывается не только несовершеннолетнему, но и следователю?
И она тоже является психологической?
Что касается совершеннолетних свидетелей и потерпевших, то участие психолога в их допросе преследует, как отмечает С.В. Сурменева, не одну, а две цели – помимо вышеуказанной еще и мобилизацию памяти свидетелей и потерпевших и их психологическую оценку с помощью использования психологических методик (с. 22 автореферата).
Чем обусловлены такие “двойные стандарты” в определении целей участия психолога в тех или иных следственных действиях?
- В автореферате не раскрыто содержание параграфа 3 главы первой и параграфа 2 главы третьей.
Вместе с тем высказанные замечания, большинство из которых носит дискуссионный характер, не влияют на общую положительную оценку диссертационного исследования и не ставят под сомнение его бесспорную теоретическую и практическую значимость.
Результаты диссертационного исследования С.В. Сурменевой обсуждались на научно-практических конференциях различного уровня. Основные положения диссертации отражены в пяти научных статьях, две из них – в журнале, включенном в перечень ведущих рецензируемых журналов (“Вестник Южно-Уральского государственного университета”, серия “Право”).
В целом автореферат диссертации соответствует предъявляемым требованиям, а его автор Светлана Владимировна Сурменева заслуживает присуждения ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 – уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность.