Постановка проблемы
Вопрос о координации и сближении судебного процесса с внесудебными формами разрешения гражданских споров в России был поставлен достаточно давно. Еще Федеральная целевая программа “Развитие судебной системы” предусматривала “внедрение примирительных процедур (восстановительной юстиции), внесудебных и досудебных способов урегулирования споров” в целях снижения судебной нагрузки, экономии бюджетных средств и повышения качества правосудия. Именно в этом документе изначально было заложено широкое внедрение процедур медиации в качестве механизма реализации положений законов Российской Федерации, закрепляющих возможность примирения сторон.
Однако действительно актуальным данный вопрос стал после вступления в силу 1 января 2011 г. ФЗ “Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)” (далее – ФЗ “О процедуре медиации”), предусматривающего становление и развитие в нашей стране полноценных институтов медиации в виде практикующих медиаторов, организаций, оказывающих содействие в проведении процедуры медиации, и даже специализированных саморегулируемых организаций (СРО). В связи с тем что лишь некоторые положения нового российского законодательства регулируют порядок взаимодействия суда и медиатора и только в случаях уже начавшегося судебного процесса, вопрос о возможности более интенсивной кооперации между судами и институтами медиации сегодня остается по-прежнему открытым. Возможно ли появление в России такого распространенного за рубежом явления, как судебная медиация? И если да, то какая именно модель будет наиболее эффективно работать в российских правовых реалиях?
Актуальность поставленных вопросов очевидна хотя бы ввиду систематических попыток ВАС РФ развивать некоторые сценарии и элементы применения судебной медиации в рамках арбитражного процесса. Достаточно вспомнить подготовленный ВАС проект ФЗ “О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием примирительных процедур”, предполагающий наделение судей арбитражных судов правом направления сторон для проведения судебной медиации к судебным посредникам, в роли которых должны были выступать исключительно сотрудники аппарата арбитражного суда или арбитражные судьи в отставке.
Другой пример – заявления Председателя ВАС РФ А.А. Иванова о возможности проведения судебной медиации сотрудниками арбитражных судов, занимающимися обобщением судебной практики, которые могли бы объяснять сторонам их шансы на выигрыш дела с учетом сложившейся практики разрешения конкретных дел и тем самым убеждать их в необходимости примирения.
Таким образом, есть все основания полагать, что уже в ближайшем будущем в России будут предприняты очередные попытки внедрения и развития судебной медиации. Цель настоящей статьи – кратко описать основные подходы к развитию аналогичных институтов в некоторых европейских странах и, основываясь на зарубежном опыте, предположить, какая именно модель была бы наиболее эффективной в условиях российских реалий.
Для того чтобы лучше понять, что именно представляет собой судебная медиация, рассмотрим основные модели взаимодействия медиаторов и судов и попытаемся раскрыть их наиболее существенные черты на примере тех европейских стран, где данный институт получил наибольшее развитие.
В современной мировой практике под судебной медиацией принято понимать процедуру урегулирования конфликта, проводимую после возбуждения дела в суде и по предложению судьи, в производстве которого находится гражданское дело. В зависимости от того, кто проводит процедуру, выделяют “сближенную” и “интегрированную” модели судебной медиации.
В первом случае медиация проводится, как правило, профессиональным медиатором, работающим вне здания суда. “Сближенной” данная модель называется потому, что в ней медиация представляет собой стороннюю по отношению к судебному разбирательству процедуру, однако непосредственно связана с ним, так как во время проведения медиации суд занимает выжидательную позицию и откладывает совершение дальнейших процессуальных действий до получения результатов примирительной процедуры.
Не будет ошибкой утверждать, что этот тип процедуры, в котором наиболее четко выражается взаимодействие судьи и независимого медиатора, в настоящее время получил широкое распространение в Нидерландах. В связи с этим вполне правомерно называть данный подход к построению взаимоотношений между судом и медиатором голландской моделью.
Другой подход – интегрированная судебная медиация – предполагает проведение процедуры одним из сотрудников суда, как правило, специально обученным действующим судьей. В данном случае судебное разбирательство по делу также приостанавливается, но медиация проводится в здании суда, а в случае заключения сторонами соглашения об урегулировании спора оно тут же протоколируется в качестве мирового судьей-медиатором. Очевидно, что в этой модели наиболее полно выражается институциональный подход к развитию альтернативных по отношению к судебному способов разрешения споров, когда они предлагаются непосредственно в рамках судебной системы.
Такая модель в последние несколько лет стала популярна в Германии и даже была официально признана в качестве одного из видов медиации в законопроекте “О поддержке медиации и других форм урегулирования конфликтов”, предложенном правительством ФРГ.
По аналогии с первой моделью, учитывая распространение и успешное применение указанного подхода на протяжении нескольких лет именно в ФРГ, назовем этот вариант интеграции медиации в судебное производство немецкой моделью судебной медиации и рассмотрим более подробно основные черты каждого из представленных вариантов взаимодействия судебного процесса и медиации.
1. Голландская модель
Медиация как термин и явление правовой жизни вошла в юридический язык и культуру Нидерландов в 1990 г. и с тех пор заняла там прочное место. Голландская модель была выработана в ходе правовых экспериментов по внедрению и развитию судебной медиации, проводившихся в 90-х гг. XX в., и предполагает взаимодействие государственного суда и независимого частнопрактикующего медиатора.
Реализация данной модели требует решения ряда вопросов. Например, должен ли судья, направляющий стороны на медиацию, рекомендовать конкретного медиатора (организацию) для проведения процедуры или достаточно оставить это на усмотрение сторон спора? Если судейская рекомендация все-таки необходима, то на основании каких критериев должен осуществляться отбор медиатора и как судья может быть уверен в наличии у него необходимой квалификации и профессиональной подготовки? Как осуществляется финансирование деятельности медиатора?
Очевидно, что самостоятельный поиск конфликтующими сторонами подходящего медиатора может оказаться для них невыполнимой задачей. Кроме того, не имея возможности проконтролировать процесс, судья не может быть уверен, что стороны действительно обратятся к профессионалу. Именно поэтому в голландской модели данный вопрос был решен путем установления взаимодействия государственных судов и Нидерландского института медиации (далее – NMI), созданного в 1993 г. как организация, цель которой – распространение информации о медиации, расширение практики ее применения, а также разработка стандартов и правил, гарантирующих качественное оказание услуг по проведению данного вида примирительной процедуры, т.е. структуры, фактически выполняющей функции саморегулируемой организации (СРО) медиаторов, возможность ее создания предусмотрена и российским законодательством.
NMI, фактически являясь головной организацией для многих частнопрактикующих медиаторов и структур, работающих в области медиации, не только занимается вопросами обучения, но и ведет списки аккредитованных медиаторов, которые предоставляются в суды и берутся за основу при выборе медиатора. Именно данная организация гарантирует суду и сторонам, что их спор будет урегулирован при содействии профессионального медиатора, обладающего необходимыми навыками и профессиональной квалификацией.
В Нидерландах государство берет на себя финансирование первых часов медиации, которые оплачиваются медиатору напрямую Министерством юстиции Нидерландов. В случае если в течение оплаченного государством времени сторонам не удалось урегулировать конфликт и достичь соглашения, они могут по договоренности с медиатором оплатить следующие часы его работы за счет своих средств до заключения соглашения, которое оформляется медиатором и передается в суд для утверждения в качестве мирового соглашения.
Если же по результатам первых сессий очевидно, что стороны не готовы или не способны урегулировать возникший конфликт в рамках медиации, они возвращаются в суд для его разрешения в обычном порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством.
2. Немецкая модель
Немецкая модель судебной медиации начала применяться в Германии в 2002 г. в рамках проекта “Судебная медиация в Нижней Саксонии”, проводившегося с 2002 по 2005 г. Особенностью данной модели, как уже указывалось, является то, что процедуру медиации проводит действующий судья-медиатор, который помимо своей основной деятельности по осуществлению правосудия занимается медиацией, принимая дела от своих коллег-судей.
При этом передача дел на медиацию происходит примерно по следующей схеме. На предварительной беседе со сторонами судья, в чьем производстве находится дело, предлагает им попытаться урегулировать конфликт с помощью процедуры медиации, если, по его мнению, в деле возможно примирение сторон. В случае согласия участвующих лиц дело передается специально обученному судье-медиатору, он лично связывается со сторонами и договаривается о времени проведения медиационной сессии, в которой кроме спорящих сторон могут принимать участие их представители, а также другие лица, чье участие будет признано необходимым.
Само заседание проходит в неформальной обстановке за общим столом, с кофе и печеньем. В случае если в ходе процедуры сторонам удается прийти к соглашению об урегулировании спора, оно протоколируется судьей-медиатором и передается на утверждение судье, в производстве которого находится дело. Если медиация не принесла положительного результата и сторонам не удалось договориться, судья-медиатор извещает об этом судью, рассматривающего дело, тот в свою очередь назначает дату и время рассмотрения дела по существу и проводит процесс в порядке, предусмотренном ГПК Германии.
Проведение судебной медиации в немецкой модели бесплатно и не требует от участников процесса никаких дополнительных затрат, помимо тех, которые они несут в ходе обычного судебного разбирательства. Даже участие адвокатов в судебной медиации оплачивается в соответствии с установленными государственными тарифами, как и участие в судебном процессе. Этот немаловажный фактор делает немецкую модель судебной медиации настолько выгодной для сторон, что все чаще говорят о нарастающей конкурентной борьбе между судьями-медиаторами и частными специалистами, работающими в сфере досудебной медиации. Связано это с тем, что сторонам становится экономически более выгодно обратиться в суд и в рамках начатого судебного разбирательства дела принять участие в судебной медиации, чем в досудебном порядке обращаться к одному из частных специалистов и оплачивать участие в медиации, которая не может гарантировать ни достижение соглашения, ни его последующее принудительное исполнение.
Вместе с тем, анализируя особенности немецкой модели судебной медиации, некоторые специалисты склонны полагать, что данная процедура фактически представляет собой “судебную примирительную процедуру”, но не является “медиацией” в общепризнанном смысле этого термина, так как имеет ряд существенных особенностей. Рассмотрим различия между данными процедурами, выделенные Р. Грегером.
1. Обучение и практика. Несмотря на то что судьи-медиаторы, перед тем как приступить к осуществлению примирительных процедур, проходят специальный курс обучения, их квалификация в вопросах примирения редко может сравниться с уровнем подготовки профессиональных частных медиаторов. Такие способы улучшения навыков медиатора, как дополнительное углубленное обучение или супервизия, почти никогда не применяются при интегрированной судебной медиации.
2. Время проведения медиации. Любое урегулирование конфликта требует времени, и медиация не является исключением. Урегулирование сложных многоуровневых конфликтов может потребовать как нескольких часов, так и нескольких дней и ряда медиационных сессий. Судьи, которые осуществляют медиационную деятельность наряду с выполнением своих повседневных обязанностей, просто не располагают таким количеством времени. Поэтому лимит времени при судебной медиации – два-три часа.
3. Изменения в процедуре. В некоторых моделях медиации для более эффективного достижения результата медиатору необходимо провести с каждой из сторон индивидуальную беседу (англ. caucus). Нередко суды просто не располагают необходимыми помещениями для проведения этой части процедуры, в связи с чем в интегрированной модели судебной медиации от нее приходится отказываться.
4. Судья-медиатор всегда остается судьей, даже если переговоры по возможному поиску решения сложной конфликтной ситуации проходят в дружественной атмосфере. Каждая из сторон спора знает, что, если не удастся найти решение конфликта, процесс обернется для них обычным судебным разбирательством. Кроме того, в данной модели медиации большое влияние на ход процедуры оказывает участие адвокатов, которые на переговорах намного чаще, чем во внесудебной медиации, поднимают вопросы права, нежели факта, и тем самым направляют ход беседы если не полностью, то хотя бы в значительной мере в “юридическое русло”.
Очевидно, что некоторые из представленных отличий не являются действительно значимыми и достаточными для выделения судебной медиации в отдельный вид примирительной процедуры. Вместе с тем следует согласиться с тем, что при отсутствии норм, регулирующих правила проведения процедуры медиации судьями и гарантий соблюдения ими правил независимости, беспристрастности и учета интересов сторон, ничто не мешает им оказывать давление на стороны и использовать методы склонения к примирению, недопустимые при проведении обычной медиации.
Таким образом, при проведении судебной медиации по немецкой модели стороны не могут быть уверены, что в основу заключаемого соглашения будут положены их интересы и они не будут вынуждены принять компромиссное решение, о котором впоследствии придется пожалеть.
Основываясь на приведенном описании двух наиболее распространенных моделей судебной медиации и действующих положениях российского законодательства, попытаемся предположить, как может или должна выглядеть современная российская модель судебной медиации. Какой из представленных подходов может оказаться наиболее результативным при его внедрении в нашей стране?
1. Голландская модель на российской почве?
Российский ФЗ “О процедуре медиации” и принятые вместе с ним новые положения процессуального законодательства регулируют лишь некоторые вопросы координации судебного процесса и примирительной процедуры. В частности, предусматривается возможность проведения процедуры медиации после подачи иска и возбуждения гражданского дела в суде (ч. 4 ст. 1 и ст. 4), также судьи вправе предлагать лицам, участвующим в деле, проведение процедуры медиации у стороннего медиатора, осуществляющего свою деятельность на профессиональной основе (ч. 2 ст. 7).
Также в процессуальных кодексах (ст. 169 ГПК и ч. 2 ст. 158 АПК) закреплена возможность отложения разбирательства дела на срок до 60 дней по ходатайству обеих сторон в случае, если они желают урегулировать спор в рамках процедуры медиации.
Кроме того, в соответствии с ч. 3 ст. 12 ФЗ “О процедуре медиации” медиативное соглашение, достигнутое сторонами в результате процедуры медиации, проведенной после передачи спора на рассмотрение суда, может быть утверждено судом или третейским судом в качестве мирового соглашения в силу процессуального законодательства.
Таким образом, положения российского законодательства содержат все основные признаки голландской модели судебной медиации, среди которых: возможность проведения медиации после возбуждения гражданского дела; рекомендация суда; 3) проведение медиации у стороннего профессионального медиатора; 4) утверждение медиативного соглашения в качестве мирового и окончание судебного процесса.
Примечательно, что практическое воплощение данного подхода уже началось в Екатеринбурге, где в апреле 2011 г. стартовал правовой эксперимент “Разработка и апробация механизмов интеграции медиации в гражданское судопроизводство”, который проводится Свердловским областным судом совместно с Центром медиации УрГЮА на базе Октябрьского районного суда Екатеринбурга при содействии управления Судебного департамента в Свердловской области. Цель эксперимента – поиск оптимальной модели согласования медиации и гражданского судопроизводства на основе положений современного законодательства. Эксперимент продлится 9 месяцев, в течение которых судьи пройдут обучение основам медиации и конфликт-менеджмента, что позволит им с большей достоверностью определять, какие из поступивших в производство судебных дел можно с большей вероятностью урегулировать в рамках процедуры медиации. Кроме того, судьи будут предлагать участникам процесса урегулировать реальный спор при содействии практикующих медиаторов и направлять их в Центр медиации УрГЮА. Ожидается, что опыт Екатеринбурга в скором времени будет перенят другими регионами России.
2. Перспективы немецкой модели
Возможное внедрение немецкой модели в России вызывает много вопросов. В частности, сомнительно появление в отечественной судебной системе судей-медиаторов по немецкому образцу. В соответствии со ст. 118 Конституции РФ основная функция суда – осуществление правосудия в форме конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Судьи являются непосредственными носителями судебной власти и помимо своей основной деятельности могут заниматься лишь научной, преподавательской или иной творческой деятельностью в свободное от основной работы время. Статья 2 Кодекса судейской этики устанавливает приоритет исполнения судьями обязанностей по осуществлению правосудия по отношению к любой другой не запрещенной законом деятельности судьи.
Проведение медиации вряд ли можно отнести к одной из форм осуществления правосудия, так как в рамках примирительной процедуры судьи не принимают основанных на законе решений, не осуществляют защиту нарушенных прав, а лишь содействуют сторонам в поиске креативных решений по урегулированию спора, которые участники конфликта принимают сами и под свою личную ответственность. Таким образом, современное законодательство не позволяет российским судьям, руководствуясь примером немецких коллег, брать на себя роль медиаторов.
Вместе с тем нельзя забывать и о других факторах, влияющих на готовность судей выступать в новой для них роли, а именно о существенной судебной нагрузке и катастрофической нехватке времени. Так, по словам заместителя председателя ВАС РФ В.Л. Слесарева, нагрузка российских судей сегодня в два-три раза превышает установленные нормативы, а двадцатиминутного судебного заседания едва хватает на соблюдение установленной в АПК процедуры. В этих условиях проведение медиации судьями представляется маловероятным.
Не менее сомнительно предложение Председателя ВАС РФ А.А. Иванова ввести в России так называемое судебное посредничество, где в роли примирителей должны выступать судьи в отставке, помощники судей или специалисты по обобщению судебной практики. Несмотря на то что данная инициатива несколько “отклоняется” от немецкой модели, она является выражением все того же институционального подхода. Не очень понятно, что мешает сегодня вместо создания института судебных посредников внести изменения в законодательство и позволить судьям в отставке после прохождения специального обучения выступать в качестве практикующих медиаторов. Зачем привлекать к осуществлению примирительных процедур помощников судей и других сотрудников суда, у которых уже вполне достаточно служебных обязанностей?
Очевидно, что данное нововведение может быть положительно воспринято сотрудниками арбитражных судов, например если выполнение дополнительной функции будет связано с повышением оплаты труда. Однако это приведет к увеличению бюджетных расходов на судебную систему. Если же прибавки к оплате у будущих судебных примирителей не предвидится, то вряд ли стоит рассчитывать на проявление особого энтузиазма при исполнении новой трудовой обязанности. Кроме того, остается открытым вопрос о необходимости обучения новых специалистов, которое также будет сопряжено с существенными финансовыми затратами. Вполне возможно, что одним из результатов данной инициативы станет дискредитация идеи судебного и внесудебного примирения в глазах российских предпринимателей.
Исходя из положений действующего законодательства можно утверждать, что российская модель судебной медиации должна быть приближена к стандартам применения и развития судебной медиации, существующим в Нидерландах и ряде других стран, реализующих на практике идеи гармонизации судебного процесса и примирительной процедуры. Несмотря на то что не все вопросы взаимодействия судов и медиаторов решены, представляется, что данная модель действительно будет способствовать наиболее эффективной разгрузке судебной системы, экономии бюджетных средств, повышению привлекательности медиации в глазах российских граждан и организаций. В то же время принятие интегрированного подхода в качестве возможного может привести к увеличению судебной нагрузки, повышению бюджетных расходов на развитие системы судебного посредничества, а также разочарованию российских граждан в нововведениях.
Bibliography
Abolonin V. Gerichtliche Mediation in Russland? // Kieler Ostrechts-Notizen. 2011. N 1 – 2.
De Roo A., Jagtenberg R. Mediation in Netherlands: past, present, future // Electronical Journal of Comparative Law. 2002. N 6.
Greger R. Gtiterrichter – ein Erfolgsmodel // ZRP. 2006. N 3.
Greger R. Justiz und Mediation – Entwicklungslinien nach Abschluss der Modellprojekte. // NJW. 2007. S. 3258.
Schmiedel L. Erfolgreiche Nachbarn ein Blick in die Mediationspraxis in den Niederlanden // ZKM. 2011. N 1.
——————————————————————