Травматический стресс представляет собой форму аварийного приспособления военнослужащего к стресс-факторам боевой обстановки. Он имеет место тогда, когда боевой гиперстрессор или накопившиеся до критического уровня симптомы деструктивного стресса превосходят адаптивные возможности (уровень психической устойчивости) военнослужащего. Американские специалисты выделяют такие стрессоры, которые можно рассматривать как потенциально травматические события, т.е. такие события, которые вызывают у индивида или группы интенсивные чувства страха, ужаса, беспомощности и безнадежности.
Основной функцией травматического стресса также является приспособление к изменяющимся условиям боевой обстановки, но уже не для того, чтобы выполнить боевую задачу, а для того, чтобы спасти организм. Такое спасение невозможно теми же ресурсами, которыми осуществляется обычная боевая адаптация, поэтому человеческий мозг изобретает самые изощренные способы самоспасения. Самый кардинальный среди этих способов — боевая психическая травма.
Для того чтобы понять сущность боевой психической травмы, целесообразно кратко рассмотреть основные подходы к пониманию психотравмы.
Например, 3. Фрейд, в рамках психоаналитического подхода, представлял психическую травму как прорыв некоего гипотетического защитного слоя психики внешним травматическим агентом, проникновение его в психическую структуру человека и дезорганизацию психической деятельности изнутри. При этом Фрейд полагал, что событие может стать травматическим лишь тогда, когда человек:
— придает ему травматический смысл;
— не реагирует на событие активными действиями (не отреагирует событие);
— не получает социальной поддержки со стороны окружающих.
Рони Янофф-Булман рассматривает психотравму с позиций когнитивного подхода. Она отмечает, что в процессе жизни у человека формируется система базовых ценностей, касающихся понимания окружающего мира и себя в нем. В число этих ценностей входят представления о том, что ненерсональный мир и окружающие люди преимущественно доброжелательны; человек может контролировать происходящие с ним события; мир устроен преимущественно справедливо, в нем есть место случайности и удаче; человек может контролировать свои действия.
Под воздействием гиперстрессоров боевой обстановки эта система может в одночасье разрушиться. Военнослужащий однажды обнаруживает себя в крайне враждебной обстановке, где смерть поджидает его на каждом углу в виде ракет, бомб, снарядов, мин, огня, радиации, отравляющих газов, боевых лазеров и т.д. Он осознает, что большое количество людей, обозначаемых общим словом «враг», целенаправленно разыскивает его с единственной целью — убить. Оказывается, что управлять своими побуждениями, эмоциональными состояниями, поступками можно далеко не всегда, а контролировать внешние события практически невозможно. Для того же, чтобы верить в удачу, нужно быть отчаянным оптимистом. Распад системы базовых ценностей, сопровождающийся аварийным расходованием энергетических, психологических, духовных ресурсов адаптации, сломом системы психологической устойчивости воина, и является психической травмой.
В рамках анатомо-физиологического подхода психическая травма представляется как формирующийся в центральной нервной системе очаг патологической регуляции адаптивной активности. Главная функция этого мозгового механизма — самоспасение путем бегства от страха и ужаса войны в болезнь, в неспособность продолжать участие в боевых действиях.
Военнослужащий может погружаться в спасительную болезнь на разное время и на разную «глубину».
На глубине невротического уровня расстройства военнослужащий может страдать остро проявляющимися астеническим, депрессивным, истерическим и другими синдромами, сопровождающимися заметным снижением критической оценки происходящего и возможностей целенаправленной деятельности.
К симптомам боевой психической травмы можно отнести следующие: бессмысленная активность воина, вздрагивание или вскрикивание от внезапного движения, тремор, озноб, невозможность управлять частью своего тела (частичный или полный паралич), неспособность видеть, слышать, чувствовать (слепота, глухота, амнезия), физическое истощение, плаксивость, замирание или полная обездвиженность, паника, бегство под огнем, изоляция от сослуживцев, нарушение речи (заикание, невнятность, быстрота), конфликтность, необдуманные действия, нечувствительность к опасности, потеря памяти, зрительные и слуховые галлюцинации, апатия, истерические взрывы, неистовство, странное поведение.
Синдромы могут стабилизироваться и усложняться, обретать форму неврастенического, истерического, депрессивного синдромов, невроза навязчивых состояний. На этом уровне военнослужащий может утрачивать ориентировку в окружающей действительности и способность управлять своей деятельностью.
Так, при истерическом неврозе у военнослужащего могут случаться истерические припадки, сопровождающиеся возбуждением, истерической лихорадкой, судорожными припадками с судорожными психорефлексами (плач, хохот, вздохи, дыхательные судороги, лающий кашель; икота; судорожные движения конечностей, изгибание туловища в пояснице, затуманенное сознание). Могут отмечаться:
— анестезия кожи и слизистых оболочек, ограничивающаяся не системой иннервации, а топографическими схемами («обывательскими представлениями о частях тела»);
— расстройства органов чувств, чаще всего на той же стороне тела, на которой проявляется анестезия: концентрическое сужение поля зрения («туннельное видение»), понижение остроты зрения, раздвоение предметов, «истерическая слепота»; истерическая глухота;
— двигательные расстройства: «истерические параличи» органов, конечностей топографически ограниченных, утрата произвольных движений с сохранением автоматизированных, сведение органов, мышц (контрактуры), спазмы голосового аппарата («истерическая немота», афония, мутизм); каталептические припадки (впадение в сон, летаргию, гипноид- ное состояние, замирание в приданном положении);
– «нозофилия» — тенденция сохранять и усугублять свою болезнь; притворства: искусственная болезнь (членовредительство, самоотравление, самозаряжение, самообморожение), симуляция (демонстрация симптомов соматических и психических болезней), аггравация (преувеличение симптомов), диссимуляция (скрывание болезни) и др.
Более глубокое бегство участника боевых действий в болезнь может привести его на психотический уровень психотравматизации, где проявляются реактивные и затяжные психозы. Воин может впадать в острые аффективно-шоковые реакции с длительным возбуждением или заторможенностью, впадать в полную обездвиженность, страдать нарушениями сердечно-сосудистой, эндокринной, дыхательной систем, желудочно- кишечного тракта и т.д. Тревога, страх, депрессия, грубые нарушения интеллекта, зрительные и слуховые галлюцинации, бред и другие симптомы могут на короткое или длительное время лишать военнослужащего возможности правильно отражать действительность и вызывать полную утрату боеспособности.
Благо, что описанный процесс подчиняется действию своеобразной закономерности: чем глубже психопатология расстройства, тем меньшее количество военнослужащих страдает от пего.
Рассмотрение феноменологии боевой психической травмы и основных научных подходов к ее пониманию позволяет нам дать ее обобщенную рабочую дефиницию.
Боевая психическая травма — прорыв боевым стресс-фактором защитного слоя психики (слом психологической устойчивости), сопровождающийся разрушением базовых ценностей личности и формированием патологических механизмов регуляции поведения.