(Куликов А.В., Новиков А.А.)
(“Российский судья”, 2007, N 1)
Информация о публикации
“Российский судья”, 2007, N 1
СООТНОШЕНИЕ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПОЛОЖЕНИЯ СПЕЦИАЛИСТА, ПСИХОЛОГА, ПЕДАГОГА И ПЕРЕВОДЧИКА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ
А.В. КУЛИКОВ, А.А. НОВИКОВ
Куликов А.В., судья Уставного суда Калининградской области, доктор юридических наук, профессор.
Новиков А.А., преподаватель кафедры информационного обеспечения Калининградского ЮИ МВД РФ, соискатель.
В действующем УПК РФ функции специалиста трактуются значительно шире, чем в предыдущих редакциях этого нормативно-правового документа. Изменилось восприятие специалиста как самостоятельной фигуры, что явилось следствием внесения изменений в УПК РФ, наделивших заключение и показание специалиста доказательственным значением <1>. Это нововведение повысило актуальность применения специальных знаний в уголовном судопроизводстве.
Причем речь идет не только о консультационной деятельности специалиста или деятельности по оказанию помощи в применении технических средств, но и об участии специалиста, результатом которого является непосредственное получение доказательств по уголовному делу.
——————————–
<1> См.: п. 23 Федерального закона от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ “О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации” // СЗ РФ. 2003. N 27 (ч. I).
Ст. 2706.
Проведенное нами анкетирование показало, что 94,7% сотрудников органов следствия и дознания, привлекая специалистов, фиксируют получаемую криминалистически значимую информацию в справках и иных документах, приобщая их к уголовному делу. И лишь 10,7% из них показали, что они пользуются разъяснениями специалистов практически по каждому уголовному делу, не фиксируя получаемую информацию документально и не приобщая к уголовному делу, а 4,7% не пользуются услугами специалистов вообще. Тем не менее следует заметить, что некоторые статьи УПК РФ указывают специальность сведущего лица, не являющегося экспертом, и применение знаний которого является обязательным при производстве по уголовному делу. Так, ст.
425 УПК РФ обязывает привлекать педагога или психолога к участию в допросе несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого, а ст. 191 УПК РФ – педагога к участию в допросе несовершеннолетнего свидетеля и потерпевшего. Участие врача предусмотрено при осмотре трупа (ч. 1 ст. 178 УПК РФ), а также при освидетельствовании (ч.4 ст. 179 УПК РФ).
В указанных случаях эти сведущие лица применяют свои профессиональные знания для оказания помощи следователю или дознавателю при производстве следственных действий. Например, знание психологии позволяет психологу или педагогу оказывать содействие следователю или дознавателю в применении психологических приемов и методов с целью изучения психологического состояния допрашиваемого несовершеннолетнего, в адекватной оценке возможностей допрашиваемого по восприятию и воспроизведению окружающей обстановки. При этом, как пишет А.М.
Ильина, консультация специалиста по поводу возникших сомнений “относительно психического состояния подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего должна признаваться обязательной, если нет достаточных данных, подтверждающих такое сомнение” <2>.
——————————–
<2> Ильина А.М. Обязательное использование специальных познаний в уголовном процессе: Автореф. дис. … канд. юрид. наук: Екатеринбург, 2005. С. 19.
Признавая знания психолога специальными, И.В. Гецманова утверждает, что “лицо, обладающее специальными психологическими знаниями, может выступать в роли специалиста или эксперта” <3>. Однако, по мнению отдельных авторов, полномочия педагога или психолога в следственных действиях шире полномочий специалиста, поскольку педагог осуществляет в уголовном процессе сложную функцию, в которой сочетаются обязанности специалиста, защитника и понятого <4>.
——————————–
<3> Гецманова И.В. Использование специальных психологических знаний в уголовном процессе: Уч. пособ. М.: Изд-во Московского психолого-социального института; Воронеж: Изд-во НПО “МОДЭК”, 2006.
С. 29.
<4> См., например: Галимов О.Х. Малолетние лица в уголовном судопроизводстве. СПб.: Питер, 2001.
С. 137.
В этой связи Ф. Багаутдинов, полагая, что УПК РФ должен содержать отдельную статью, регламентирующую процессуальное положение педагога (психолога), пишет, что “педагог (психолог), участвующий в следственном действии с участием несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого), имеет все основания для существования в уголовном процессе как самостоятельная фигура” <5>.
——————————–
<5> Багаутдинов Ф. Ювенальная юстиция начинается с предварительного следствия // Российская юстиция. 2002. N 9. С. 43.
По нашему мнению, в реализации данной идеи нет необходимости. Два основных признака, обусловленных ст. ст. 58 и 71 УПК РФ, – это наличие у специалиста специальных знаний и его незаинтересованность в исходе дела. Именно в соответствии с этими критериями уголовно-процессуальный закон употребляет собирательное понятие “специалист” и в ряде случаев, упомянутых нами выше, указывает на его определенную профессию. Нам представляется, что возлагать на психолога, педагога или врача осуществление несвойственных им функций, например защиту несовершеннолетнего, недопустимо, так как эта обязанность принадлежит иной процессуальной фигуре – защитнику и законному представителю.
Разумеется, педагог, психолог или врач отличаются от понятых и других субъектов уголовного процесса, так как, участвуя в следственном действии, воздействуют на его содержание и результаты, а значит, являются активными, а не пассивными участниками уголовного процесса. Но именно в этом и содержится сущность правового института специалиста, обозначившего отдельную процессуальную фигуру в уголовном судопроизводстве России.
Наиболее проработанным в законе является процессуальное положение сведущего лица такой профессии, как переводчик. Считается, что признание переводчика самостоятельным участником процесса и причисление переводчика к иным участникам уголовного судопроизводства <6> завершило научные дискуссии о его положении. Как пишет С.П. Щерба: “В УПК РФ впервые на законодательном уровне определены правовой статус и правомочия переводчика как независимого, незаинтересованного в исходе дела участника процесса, не имеющего собственного интереса в уголовном судопроизводстве” <7>.
Ранее считалось, что переводчик – это “лицо, оказывающее помощь органам следствия и суда”, “третье лицо”, “лицо, которое не занимает устойчивого положения”, “лицо, оказывающее содействие” и т.п. <8>.
——————————–
<6> См.: Якупов Р.Х. Уголовный процесс: Уч. для вузов / Под ред. В.Н.
Галузо. 2-е изд., испр. и доп. М.: Зерцало, 1999. С. 130 – 135; Курс советского уголовного процесса.
Общ. часть / Под ред. А.Д. Бойкова, И.И.
Карпеца. М.: Юрид. лит, 1989. С. 443, 449.
<7> Щерба С.П. Переводчик в российском уголовном процессе: Научно-практ. пособ. М.: Изд-во “Экзамен”, 2005.
С. 54.
<8> См., например: Уголовный процесс: Уч. для вузов / Под общ. ред. проф. П.А. Лупинской. М.: Юристъ, 1995.
С. 46; Уголовный процесс / Под ред. М.А. Чельцова. М., 1969.
С. 69; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968.
Т. 1. С. 203 – 204.
Рассмотрим процессуальное положение переводчика. Переводчик, как и специалист, обладает специальными знаниями – знаниями языка, необходимого для перевода. С.П. Щерба, давая определение переводчика, утверждает, что это “специалист в сфере языкознания, поскольку функцию перевода с одного языка на другой и обратно может выполнять не любой гражданин, а только лицо, обладающее специальными познаниями, то есть свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода… это специалист по активному владению речью на двух языках…” <9>.
Схожи и их права и обязанности. В соответствии со ст. 59 УПК переводчик вправе: задавать вопросы участникам уголовного судопроизводства в целях уточнения перевода; знакомиться с протоколом следственного действия, в котором он участвовал, а также с протоколом судебного заседания и делать замечания по поводу правильности записи перевода, подлежащие занесению в протокол; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда, ограничивающие его права.
——————————–
<9> Щерба С.П. Указ. соч. С. 63.
Перечисленные права лишь незначительно отличаются от прав специалиста. Но и эти отличия требуют уточнения. В частности, переводчик в отличие от специалиста не обязан спрашивать разрешения у дознавателя, следователя, прокурора и суда, когда возникает необходимость уточнить перевод. Но нам представляется, что если переводчик достаточно профессионален, то необходимость уточнения перевода возникать не должна.
Если же такая необходимость возникла, то, во-первых, это ставит под сомнение компетентность самого переводчика, и тогда он подлежит отводу, а во-вторых, повторное обращение переводчика на иностранном языке, не понятное остальным участникам судопроизводства, не может не вызывать подозрений у следователя, дознавателя, прокурора и суда, и поэтому переводчику, так же как и специалисту, при возникновении необходимости задать вопрос, возникающий при выполнении им своих обязанностей, необходимо получать на это разрешение у соответствующих лиц. Так, например, С.П. Щерба, рассматривая обязанности переводчика, справедливо заметил, что “без ведома следователя он (переводчик) не может выполнять какие-либо поручения лиц, чьи показания им переводятся” <10>.
——————————–
<10> Щерба С.П. Указ. соч. С. 70.
Еще одним незначительным отличием в правах переводчика и специалиста является уточнение права переводчика делать замечания исключительно по поводу правильности записи перевода. Нам представляется, что если переводчик как постоянный участник по делу заметит что-либо, не связанное с его непосредственными обязанностями, то он, так же как и специалист, должен иметь право обратить на это внимание дознавателя, следователя, прокурора или суда, и это замечание также должно подлежать занесению в протокол.
Переводчик и специалист фактически имеют и одинаковые обязанности – это недопущение разглашения данных предварительного расследования, качественное применение своих специальных знаний для достижения целей их привлечения к участию в уголовном деле. Можно также полагать, что обязанность переводчика осуществлять качественный перевод согласуется с указанной в ч. 1 ст. 58 УПК РФ обязанностью специалиста разъяснять сторонам и суду вопросы, входящие в его профессиональную компетенцию.
Принципиальным сходством в процессуальном положении переводчика и специалиста можно считать и наличие у них обязанности явиться по вызову следователя, дознавателя, прокурора или суда. Объективно эта обязанность следует из положения ч. 4 ст. 58 УПК, где указано, что специалист не вправе уклоняться от явки по вызовам указанных лиц.
Таким образом, переводчик, педагог и психолог, как и специалист, обладают специальными знаниями и, имея схожие права и обязанности с ним, привлекаются для оказания помощи, пусть и не технической. Поэтому, с нашей точки зрения, на сегодняшний день сложились предпосылки объединения этих участников уголовного процесса в одно целое. Указанные лица обладают всеми признаками, присущими специалисту, и указание на них как на самостоятельных участников судопроизводства, отличных от специалиста, нецелесообразно. Представляется необходимым внесение изменений в УПК РФ, которые предусматривали бы обязательность назначения специалиста в соответствующей ситуации, аналогично обязательному назначению экспертизы.
Для этого необходимо дополнить ст. 168 УПК РФ частью третьей следующего содержания:
“3. Следователь привлекает в обязательном порядке к участию в следственном действии специалиста следующей профессии:
1) врача – в случаях, указанных в части первой статьи 178 и части третьей статьи 179 настоящего Кодекса;
2) педагога – в случаях, указанных в части первой статьи 191 настоящего Кодекса;
3) педагога или психолога – в случаях, указанных в части 3 статьи 425 настоящего Кодекса;
4) переводчика – в случаях, указанных в части второй статьи 18 настоящего Кодекса”.
Внесение в УПК РФ данных положений позволит объединить сведущих лиц, процессуальное положение которых отличается от положения эксперта в уголовном судопроизводстве России, в одну процессуальную фигуру – специалиста. Тем самым будет обеспечено единообразное понимание процессуального положения специалистов разных профессий, их прав, обязанностей, ответственности за их деятельность. Правовой институт сведущих лиц исторически разделился на два направления применения специальных знаний – институт специалиста и институт судебной экспертизы, и, с нашей точки зрения, дальнейшее дробление института специалиста не имеет смысла.
Это соображение логично следует из того утверждения, что форма участия в уголовном судопроизводстве указанных выше лиц отлична от экспертизы, а сами эти лица являются лицами сведущими, то есть обладают специальными знаниями, и, следовательно, возможность их участия в уголовном судопроизводстве, их процессуальное положение, определяющее их права и обязанности, должны быть единообразны.